В каком году потухло лицо у Путина?

Из проекта «конституции» Панина — Фонвизина (для Екатерины), «О фундаментальных законах» ~1762:
Где же произвол одного есть закон верховный, тамо прочная общая связь и существовать не может; тамо есть Государство, но нет Отечества; есть подданные, но нет граждан, нет того политического тела, которого члены соединялись бы узлом взаимных прав и должностей.
---
Из приснопамятного «путешествия» Астольфа де Кюстина (библии русофобов 😉), 1839. Там вообще можно страницами цитировать, это ещё отнюдь не самые забористые куски. Хлёстко писал хранцуз, ровным счётом ничего не изменилось за 200 лет 😉. Что подсказывает, что проблемы скорее культурные и структурные, чем личностные.

… я поразился покорности, с какой [царедворцы] исполняют свою роль; они - своего рода сановные рабы []; в поведении всей свиты [] видны привычки челяди; [] господствует бескорыстное и безотчетное раболепство, не исключающее гордыни.

Беспробудная дрема славян - следствие многовекового рабства, [] политической пытки, заставляющей народы и царей растлевать друг друга.

Русское правительство – абсолютная монархия, ограниченная удавкою, [] подобных царю не существует; [] Он достоин жалости едва ли не в большей степени, нежели его народ.

… понимаю, отчего император запрещает русским путешествовать и затрудняет иностранцам доступ в Россию. Российские политические порядки не выдержали бы и двадцати лет свободных сношений между Россией и Западной Европой.

В России всякий трудится на своем поприще до полного изнеможения. Долг императрицы - развлекаться до упаду, и она [] будет танцевать до тех пор, покуда сможет.

… всякое усердие, выходящее-за рамки слепого, рабского повиновения, для [самодержца] несносно и подозрительно, [] притязания превращаются в права, а подданный, полагающий, будто у него есть права [] - бунтовщик.

… рабы есть и в других странах, но, чтобы найти столько рабов-придворных, надо побывать в России.

В других странах все защищают гражданина от представителя власти, злоупотребляющего ею; здесь же полицейский чиновник всегда защищен от справедливых протестов человека, над которым он надругался.

Чтобы суметь привнести цивилизованность в народ, надобно чего-то стоить самому: варварство раба обличает испорченность господина.

… дух беззакония спускается по общественной лестнице [] и пронизывает это общество, которое зиждется [] на принуждении, [] заставляющем [] лгать самому себе и благодарить тирана; и из такого произвола [] рождается то, что здесь называют общественным порядком, то есть мрачный застой, [] близкий к покою могильному.

… нынче (!) эта нация выбилась из колеи на великой дороге цивилизации, и никто не в силах ей помочь (!!).

… императоры [] видели в знати лишь соперников себе, [а в] министрах желали иметь лишь рабов; [в результате] предоставили чиновникам [] полную свободу опутывать сетями беззащитную страну. [] возник рой служак, [] не способных удовлетворить действительные нужды [страны].
---
Из книги Н. И. Тургенева, «Россия и Русские», 1847
[абсолютный монарх], который нередко оказывается рабом в ещё большей степени, чем последний из его подданных.